Мне сегодня приснился сон…
Хочешь – верь! Ну а хочешь – не верь!
Я вернулся в родимый дом
И мне мама открыла дверь.
- здравствуй, сын! Не стой у порога.
Проходи, я блинов напекла…
Что ж забыл ты к маме дорогу?
Сколько лет я тебя ждала! –
И взяла, как когда-то, за руку.
Проводила, я в кресло сел.
Мне кричать бы! Да нет ни звука…
Или, может быть, не посмел.
Ну а мать суетится, хлопочет,
И ворчит на меня потихоньку
- написал бы, хоть пару строчек!
Знать не помнишь ты мать нисколько!
Как живешь ты, сынок, на свете?
О чем пишется? Как дела?
Как там внуки мои? Как дети?
Вот гостинцев я им припасла…
Что ж ты, сын, наломал то дров!
Что? Неймется? Пошел в отца!
Не болеешь ли хоть? Здоров?
Ты озяб? Так я дам винца… -
- мам! Не надо! Угомонись!
Мама! Ты же давно умерла!..-
-успокойся, сынок! Улыбнись!
В гости я из могилы пришла.
Знаю – трудно тебе, но не плачешь…
Знаю – больно! Но ты молчишь…
Как не маме ты все расскажешь,
Ну а что умерла, простишь.
Кто тебя пожалеет на свете?
Кто тебя отогреет, сынок?
Кто тебя на пороге встретит
После трудных твоих дорог?
Кто тебя приголубит, сынок?
Кто поймет все твои печали?
Отпросилась вот на денек…
Видишь – мне там отсрочку дали…-
- Мама! Слышишь! Меня прости!
Я не слышал, как ты звала… -
- Ах, сынок! Мне пора идти…
Я ведь, в правду давно умерла… -


Мне сегодня приснился сон…
Хочешь – верь! Ну а хочешь – не верь…
Я вернулся в родимый дом
И мне мама открыла дверь…

Травушка, муравушка – скатерти зеленые!
От берез рассыпались росы серебром!
Нынче прожигаю я свои дни влюбленные.
Завтра будет больно мне. Не сейчас… потом!

Наливай-ка, милая, полные фужеры!
Тронь, дружочек, кнопочки! Душу мою тронь!
И любовь, и ненависть – все в груди без меры!
Пусть об этом плачет мне пьяная гармонь!

Покошу муравушку косонькой точеною,
Расплескаю душеньку по стерне густой,
Растворюсь я облаком в зори золоченные
И вернусь когда-нибудь раннею весной.

Бархатится травушка скатертью зеленою…
Не обманешь грусть-печаль златом, серебром!
Жаль, что в воду канули мои дни влюбленные!
Больно! Будет больно мне! Не сейчас. Потом…

Я всю ночь от себя гнал музу,
Я молил о забвенье снов!
Но, как шар бильярдный, в лузу
Снова втиснут я сеть стихов.

И под вальс разноцветных чувств
Рифмовались слова любви.
Но пришла Форс – Мажорная грусть!
Что поделаешь? Се Ля Ви!

Снова осень ко мне вернулась
Холодком, оцарапав кожу.
Ох, как тяжко сейчас вздохнулось!
О потерянных днях, быть может…

Долго ль ночь надо мной летала
Залетев из забытых мест…
Заскулила душа, застонала
Под предутренний благовест.

Я туман, как слезу сотру!
Звезды гаснут на небе. Пусть!
Я надеюсь – исчезнет к утру
Форс – Мажорная эта грусть.

Я, как лимон, до капли выжат!
Еще бессовестно живу
Под приютившей меня крышей
Ни дома, нет! Сна на яву!

Не праздность Лени утомляет!
Томит отсутствие желаний!
И даже грусть не замещает
Ушедших прочь воспоминаний…

И ночь я отрешенно пью
Без трепета былых волнений…
И не зову, и не гоню
Спасение стихотворений!

Не плачу я… и вам не каюсь…
Не трепещу в тисках обмана…
Я, просто, тихо растворяюсь
В кисейной пелене тумана!

Я тебя зацелую
В вишневом саду.
Я тебя околдую
А потом украду!

Я запрячу тебя
Ото всех, ото всех!
Ну и пусть, что любя
Возьму на душу грех!

Я тебя зацелую,
Сберегу и согрею
Я тебя замилую,
Оторваться не смея!

Ты богиня моя!
Я тобой восхищаюсь!
В том, что жил без тебя,
На коленях покаюсь!

Баюкал дождь уснувшую тайгу,
Кедрач в ненастье прижимался к елке.
Предчувствуя грядущую пургу
Знобило пень на мокнувшем пригорке.

А дождь все шел… Неумолимый дождь!
Порой с небес срывалась снега мякоть…
А толь, в тех краях заморский гость,
С призрением взирал на эту слякоть.

Лишайники, набухнув, почернели
И расплылись брусничные поля!
А с неба все летели и летели
Намекнувшие комья бытия!

Озер таежных, взбухшие оконца,
Приглаживала веточкой сосна…
Всему живому так хотелось солнца
И грезилась ушедшая весна!

По памяти рисую облака.
Выводит сумасбродная рука
То целый материк, а, может, остров,
К которому доплыть, увы! Не просто!
То кружева, то крылья странной птицы!
То чьи-то неразборчивые лица…
То ль каравеллу в алых парусах,
То ли себя на синих небесах…

А за окном не слышна и легка
Течет куда-то времени река.

Возьму в палитру золото заката
И бирюзу приливного наката!
Я синь возьму у самой синей птицы,
Для красок я у рос возьму водицы!
И пусть раскрасит странная рука
Неведомые миру облака

Я по шлейфу твоих духов -
Может, - в ад, а может, - в рай -
Попаду с багажом стихов,
Пропаду, ты меня спасай!
Ради нашей с тобой любви,
Ради глаз твоих, ради губ…
Помнишь, клятву давал на крови,
Под оркестр водосточных труб?
По живому ковру цветов,
Возмущенно смотрящих в след,
Я по шлейфу твоих духов
Все бегу, а тебя-то - нет!
Улетела Жар Птицей ввысь…
И, следов твоих не найдя,
Я прошу, - ты хотя бы приснись,
Навсегда от меня уходя…
Я по шлейфу твоих духов -
Может, - в ад! Уже точно - не в рай!
С тяжким грузом моих грехов
Пропаду! Ты меня спасай!

В непознанных глубинах Бытия
Глобальны незначительные раны,
Досадливы дырявые карманы
В величестве простого жития.

Что до того, коль звезды исчезают?
Что нам, порою, до вселенских бурь,
Когда нас душит собственная дурь,
Которая все беды порождает!

Тогда другим боясь взглянуть в глаза,
Мы проклинаем в чем-то небеса,
Не возбоясь грядущего ответа

Идем ко дну единою толпой,
В своем упрямстве солнц не видя света,
Не видя рук, протянутых с мольбой!

БЛЮЗ



В забытом парке ресторанчик.
И столики под звездным небом.
Там саксофон, устало плача,
Соврет три короба про небыль.

Под блюз ночного листопада
Танцует пьяная звезда,
И надоевшая досада
Стекает в строчку, как вода.

За плечи обнимает грусть
Чужими женскими руками.
Я выпиваю этот блюз
За то, что было. Но не с Вами!

И как в наигранность сюжета
На полувздохе – полустон…
А в ресторане, до рассвета,
Так врет красиво саксофон!